Поистине сложно оценивать беспристрастно, когда в одном произведении пересекаются творческие стили и замыслы сразу таких титанов как великий русский писатель Николай Гоголь, крупнейший советский композитор Дмитрий Шостакович и классик отечественной мультипликации Андрей Хржановский. Испытываешь внутренний трепет, вспоминая первый восторг от чтения “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, от услышанной Седьмой Ленинградской симфонии и от гротескной визуализации пушкинских образов в «Осени». Казалось, “Нос или заговор “не таких”, судя по тем вкусным кусочкам информации, что порой доходили об этом долгострое российского анимационного кино, обещал настоящее эстетическое и интеллектуальное пиршество, однако в итоге, вышедший в марте этого года, фильм вызывает скорее и мягко говоря, удивление.
Сложно разделить восторги критиков, поскольку даже при поверхностном взгляде работа вызывает недоумение, а при более тщательном проникновении в конструкцию фильма и закрепленные на ней смыслы рождается немало вопросов и возражений в адрес режиссера и всей творческой команды.
Во-первых, достаточно спорным смотрится буквальное воспроизведение в рамках фильма оперы “Нос” Шостаковича, созданной им в 1929 году. Не отрицая величия гения композитора, все же надо быть честным, эта вещь очень конъюнктурная, местами сырая, творившаяся в условиях революционной динамики, всячески продавливаемой в те годы Мейерхольдом, на кого и ориентировался молодой Шостакович. Созданная к тому же очень юным человеком, который был охвачен азартом эксперимента, она чрезвычайно противоречива и переусложнена. Неудивительно, что даже в то время, открытое к экспериментам, опера не выдержала и двадцати показов, и была снята из репертуара. Симптоматично, что сам автор музыки так и не вернулся к ней годы спустя, не попытался переработать, дать ей новую жизнь, а словно махнул на нее рукой.
Во-вторых, в условиях этого, крайне разнородного музыкального материала начинает распадаться визуальная составляющая. Перенаселенность фильма персонажами и насыщенность элементами разных стилей и разных эпох конечно впечатляет, но в результате теряется главная визуальная нить повествования. Создатели чересчур увлеклись детализацией своей далеко не простой вселенной, и временами зритель может потеряться в мешанине метафор, экивоков, гипербол и намеков. Постмодернистская игра всегда конечно будет вызывать улыбку узнавания и перебрасывать мостики к иным смыслам, но в данном случае получилась не изящная вещь в формате пушкинской трилогии у того же Хржановского сорок лет назад, а безумной сложности кадавр.
В-третьих, вроде бы классическая трехчленная структура произведения пытается охватить несколько сюжетов выстроенных в угоду главной идее фильма (к которой еще вернемся), но эффект, что смотришь на какого-то криво сшитого, хотя и мощно выглядящего за счет силы и значимости использованных кусков Франкенштейна, только усиливается. Останься автор в декорациях “Носа”, где есть прелестные художественные находки вроде совмещения обездушенного николаевского бюрократического порядка и черных лимузинов и бодигардов современного чиновного олигархата, мы бы получили композиционно законченную, хотя может и не бесспорную экранизацию великого произведения Гоголя, которое совершенно в своем малом объеме, но при этом генерирует целый комплекс разнородных, но по прежнему актуальных идей. Однако, в отсутствиии единого сценария, о чем сам признавался режиссер, он предпочел добавить еще два “сна” про Булгакова и Сталина, которые своей нарративностью окончательно задавили обаяние чисто гоголевской части фильма. Причем, эти две части смотрелись бы вполне логично и ярко, будучи отдельным произведением со своим интересным музыкальным и визуальным стилем.
И к сожалению, в-четвертых, “Нос или заговор “не таких”, начинавшийся как интересно оформленное художественное размышление о человеке и его месте в обществе, превращается постепенно в идейный манифест, а под занавес уже в обвинительный приговор власти, персонализированной в образе Сталина, к которому обращаются “ваше величество” – издевка, может быть изначально казавшаяся создателями тонкой, но оказавшаяся при просмотре неумной. Авторы бросают упрёк власти в том, что любой эксперимент в искустве, любое новое слово (чему посвящён “Антиформалистический раёк”, на котором основана третья часть фильма) в Советском Союзе воспринимали как заговор ей угрожающий, который требуется разгромить, а заговорщиков уничтожить морально и / или физически. Такое упрощенное видение, а с учетом обратных примеров и не совсем корректное (сам Хржановский в советский период своей творческой деятельности был вполне востребован, о чем свидетельствует его фильмография: в среднем регулярно выходил один фильм в два года за его авторством как режиссера или сценариста), сводит месседж автора к такой же жесткой идеологичности, в которой обвиняется власть. Такое откровенное чтение очевидной морали превращает художественное произведение, должное обычно направлять и подталкивать читателя или зрителя к самостоятельным размышлениям, в публицистический памфлет. Отсюда появление в кадре многих уважаемых деятелей отечественной культуры, призванных освятить идейный посыл фильма “Нос или заговор “не таких”, выглядит плохо замаскированой манипуляцией — ссылкой на авторитет, который не спасает представленное полотно от серьезной критики.
Работа Андрея Хржановского уже получила немало восторженных отзывов критиков. Она уже удостоена череды наград, что безусловно вызывает чувство радости за авторов. Однако, в заключение всего вышесказанного об этом интересном, но не прошедшем собственную самоцензуру произведении, цитируя того же Николая Васильевича Гоголя, хочется воскликнуть: «Александр Македонский конечно герой, но зачем же стулья ломать»!
