Сегодня, пока Владимир Путин находится в Санкт- Петербурге с двухдневным визитом, в Душанбе министр обороны России Сергей Шойгу принимает участие в заседании Совета министров обороны Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), где обсуждаются угрозы военной безопасности стран- членов ОДКБ. Как отмечают эксперты, сегодня идет гибридизация таких угроз, когда военные угрозы сливаются с киберопасностями, что требует особого внимания и выработку новых мер по их предотвращению. Об этом ранее, на заседании Совета безопасности, говорил и президент России Владимир Путин, заявив, что необходимо оперативно развивать сотрудничество в сфере информационной безопасности с ОДКБ, ШОС, БРИКС и СНГ. О том, почему именно информационная безопасность сегодня стоит практически в одном ряду с военной и является одним из главных элементов национальной безопасности, корреспондент Piter News 24 Михаил Андреев узнал у политического консультанта, участника множества интеллектуальных игр, публициста Анатолия Вассермана.
Корреспондент: Анатолий Александрович, почему сегодня так важно иметь крепкий безопасный каркас информационной, военной и в целом национальной безопасности? Как трансформировались угрозы сегодня? На ваш взгляд, сегодня, в 21 веке, у слов «террор», «война» появились новые коннотации?
Анатолий Вассерман: Дело в том, что сейчас одним и тем же термином обозначают несколько совершенно разных явлений. К примеру, терроризм. Так сказать, исторически первое определение- это физическое уничтожение различных деятелей власти в надежде на то, что оставшиеся в живых с перепугу поменяют свою политику, ну или просто в надежде на то, что придут к власти представители каких-то других сил. Второе- это массовое запугивание, когда уничтожают рядовых граждан, в надежде на то, что оставшиеся в живых вынудят руководителей поменять свою политику. Ну и третье, это скорее уже не терроризм, а диверсии, это совершение каких-то убийств или выведение из строя важных объектов с тем, чтобы вынудить власть ограничить свободу доступа к аналогичным ресурсам, например, в очередях на проверку пассажиров в аэропортах потрачено столько времени, что если пересчитать его в продолжение человеческой жизни, то окажется, что число потерянных жизней многократно превысило общее число жертв взрывов самолетов. Так вот насколько я могу судить, информационный терроризм сейчас относится ко второй и третьей категории. То есть, во-первых, это массированная ложь, в надежде на то, что рядовые граждане им поверят и будут действовать, мягко говоря, безграмотно, или заставят своих руководителей действовать безграмотно. Во- вторых, это массированный вброс лжи через информационные ресурсы в надежде на то, что государство будет вынуждено затруднить доступ к этим ресурсам и тем самым затруднить своим же гражданам повседневную деятельность, например, массированная ложь в Википедии заставляет многих обсуждать, а стоит ли вообще оставлять этот ресурс общедоступным?
Корреспондент: А вы считаете, чем терроризм XXI века отличается от терроризма середины-конца XX века?
Анатолий Вассерман: Насколько я могу судить, главное отличие, это большее число фанатов, готовых погибнуть по команде «фас». Существенно усовершенствовались за последние пару десятилетий методы заболачивания мозгов и, соответственно, сейчас люди готовы погибнуть вместе с теми, на кого они нацелены, вводятся уже в товарных количествах.
Корреспондент: Анатолий Александрович, на ваш взгляд, какие методы и инструменты используются современными террористами для распространения собственной идеологии?
Анатолий Вассерман: А вот тут изменений, пожалуй, даже больше, чем в области поставки живых бомб.
Интернет сейчас развился настолько, что любую чушь можно распространять в товарных количествах. Причем эту чушь в основном и не пытаются толком проверять. По крайней мере, есть довольно заметный общественный слой, готовый верить во что угодно без проверки и этот слой, к сожалению, достаточно велик, чтобы пропаганда, нацеленная на него эффективно работала.
Корреспондент: Насколько велика роль СМИ и социальных сетей сегодня в распространении радикальной идеологии и в чем эта роль заключается?
Анатолий Вассерман: СМИ как раз сейчас отошли на второй план, хотя полностью не отключились от проблемы террора. На мой взгляд, взаимоотношения между СМИ и террористами очень живо напоминают старую еврейскую, точнее израильскую поговорку, которая там очень популярна и описывает местный расклад: «Чем отличается либерал от террориста? Делай, как я хочу, иначе я буду убивать. Либерал говорит: «Делай, как террорист хочет, иначе он будет убивать»». Так вот, считаю, что, к сожалению, это довольно адекватное описание роли современных СМИ в проблеме террора.
Они действительно очень охотно тиражируют требования террористов и уверяют, что эти требования необходимо исполнить, иначе будет плохо.
Роль, собственно, распространения конкретной террористической идеологии, чем дальше, тем больше переходит к социальным сетям, поскольку в обычных СМИ все-таки государство пытается ограничивать распространение самых отмороженных заявлений.
Корреспондент: В последние годы появилось новое явление – информационный терроризм. В чем, по Вашему мнению, состоит его специфика и отличие от традиционного терроризма?
Анатолий Вассерман: Его специфика именно в том, что в отличие от традиционных информационное террористы не стреляют сами, а только объясняют в кого и почему с их точки зрения надо стрелять.
Кроме того, как я уже говорил, к информационному терроризму довольно тесно примыкают различные технологии диверсий, например, так называемый телефонный терроризм, когда сообщают о том, что где-то заложена бомба и приходится терять время и деньги на то, чтобы эвакуировать оттуда людей, провести поиск возможной бомбы и так далее. Это тоже в общем-то близко к терроризму, но на мой взгляд, это все-таки в первую очередь диверсии, ибо они направлены не столько на массовое запугивание, сколько на массовую дезорганизацию и причинение материальных убытков.
Корреспондент: Какие существуют инструменты и методы информационного терроризма? (В каких ситуациях/с какой целью они применяются)
Анатолий Вассерман: К сожалению, таких возможностей сейчас очень много и все их вряд ли можно перечислить. Как сказал великий кораблестроитель и математик Алексей Николаевич Крылов, представляя в Государственной Думе программу боевого кораблестроения: «Вообразите себе все худшее, что вы можете сделать со страной и имейте ввиду, что противник придумает все это и еще многое другое, потому что он будет думать об этом более целенаправленно, чем вы».
Корреспондент: Если говорить о таких инструментах информационного терроризма, как Вконтакте и Телеграм, как бы Вы оценили их эффективность?
Анатолий Вассерман: Это не инструменты терроризма, это инструменты распространения сведений, которые, как и любой инструмент, могут быть использованы во зло и во благо. Поэтому оценивать их эффективность, как инструментов терроризма я не могу, я не считаю их инструментами именно терроризма, это инструменты общего и весьма разнообразного назначения, а их эффективность в качестве инструментов терроризма определяется только изобретательностью самих террористов в русле того, что я только что сказал, процитировав отрывок из речи академика Крылова.
Корреспондент: Какой инструмент/инструменты информационного терроризма, по Вашему мнению, является наиболее эффективными и почему?
Анатолий Васерман: Эффективен может быть для этой цели любой инструмент в меру изобретательности тех, кто им пользуется. Более того, я совершенно уверен, что как только мы объявим какой-нибудь информационный ресурс инструментом терроризма и попробуем его на этом основании закрыть, террористы немедленно начнут использовать какой-нибудь другой инструмент и добьются от него не меньшей эффективности. Бороться с преступлениями надо, не запрещая, то что испульзуют в качестве инструментов преступлений, это никогда и нигде не помогает. Когда в средневековой Японии после завершения эпохи сражающихся княжеств, то есть гражданских войн внутри страны, устроили охоту за мечами, запретив большей части страны держать холодное оружие. Мужское счастье странная держать холодное оружие, огнестрельного тогда вообще почти не было, так это кончилось массовым распространением искусств драки без оружия.
Корреспондент: Несет ли информационный терроризм угрозу национальной безопасности? Глобальной безопасности?
Анатолий Вассерман: Любой терроризм несет множество угроз, для этого им и занимаются. Поэтому, безусловно, информационный терроризм- это угроза и национальной, и глобальной безопасности. Возможных мер по борьбе с этими угрозами много, какие из них могут оказаться эффективны в каких-то конкретных обстоятельствах, сказать не могу. Этим должны заниматься специалисты, я хоть и публицист с изрядным стажем, но все-таки мои профессиональные интересы лежат в несколько иной сфере.
Корреспондент: Что нужно знать людям, чтобы защитить себя от воздействия пропаганды и информационного терроризма в будущем?
Анатолий Вассерман: Думаю, что прежде всего людям надо иметь навыки критического восприятия любых сообщаемых сведений и перепроверки этих сведений. Это, кстати, не только для борьбы с терроризмом пригодится, но и во множестве других обстоятельств. Но, к сожалению, сейчас, когда и бизнес, и политика в значительной мере строится вокруг технологий
Манипуляции, вокруг по сути разных форм обмана, очень многие методы перепроверки сведений оказываются кому-нибудь невыгодными, и поэтому в последние десятилетия уже значительная часть образования нацелена на разрушение, а не на формирование навыков проверки сведений или изучения методов такой проверки. Так что нынешнее массовое распространение всевозможных форм, включая то, что именуется сейчас обычно информационным терроризмом, это к сожалению, в значительной мере следствие развития многих методов, первоначально представлявшихся всего лишь удобными способами ведения бизнеса.
